Сажайте, и вырастет - Страница 79

Я опять мусолю в губах самокрутку, чтобы в очередной раз получить доказательства тому, что я лучше, умнее всех. Я дальновидный и прозорливый. Интеллектуально – я достиг небывалых высот. Эмоционально – я стабилен. Я мудрый, немногословный. Я велик.

С дивана переползаю в ванную – там у меня тоже есть и телевизор, и пепельница. После тюрьмы я приобрел привычку часами мокнуть в горячей воде, меж голубоватых кафельных стен.

Соприкосновение жидкости с телом вызвало мгновенный озноб, и в голове родилась догадка: а вдруг тяга к погружению в теплую субстанцию свидетельствует о том, что я инфантилен? И подсознательно стремлюсь к возвращению в комфортабельную материнскую утробу? А вдруг я только кажусь взрослым, на самом же деле я – маленький мальчик?

Взрослый мужчина принимает душ; у него нет времени для того, чтобы лежать в корыте с ароматной жидкостью. «Ладно,– тут же разрешил я самому себе,– у тебя есть моральное право и на это».

Воду я делаю очень горячую. Сначала ложусь, а потом уже кручу ручки до тех пор, пока от колышащейся поверхности не пойдет пар. Таков обязательный ритуал, извлеченный мною из романа Стругацких «Хищные вещи века». Герои книги принимали наркотик, поместив тело в горячую воду. Я пытаюсь перенять оригинальный опыт. Твори, выдумывай, пробуй – вот мой лозунг.

Под кайфом я перечитал все свои любимые книги. Фантастическая антиутопия Стругацких пробрала меня до костей. Я решил, что, когда получу свой миллион (всякий торчок убежден, что богатство – не за горами, миллион будет сделан; в крайнем случае – найден на улице), я приобрету права на экранизацию «Хищных вещей» и сделаю забойный блокбастер. И – прославлюсь. Выйду в люди. Стану знаменитым. Великим. Неподражаемым. Нужное – подчеркнуть.

То, что я употребляю, на жаргоне называют «план». Очевидно, оттого, что торчок обожает строить планы.

А вот и журнальчик. Что может быть забавнее, чем яркие картинки, рекламки часиков, ботиночек, одеколончиков? Плотные страницы словно специально созданы, чтобы листать их мокрыми руками. Шикарный запах дорогостоящей полиграфии. Рубрика «новинки». Восемь страниц подряд – новые музыкальные альбомы. Еще пять страниц – компьютерные игры. Далее – книжный обзор: три десятка строк, мелким шрифтом, в подвале полосы.

Гвоздь номера – интервью с восходящей звездой экрана. Бледная брюнетка с острыми коленями стервы. Из текста неясно – то ли звезда снимается в кино, то ли так снимается, вообще. Фотография в интерьере: пупочек, плечико, губки. Хищные пальчики. Грудки. Коричневые соски торчат сквозь прозрачный шелк – стволы, направленные в лоб продюсерам. Тут же бойфренд, декольте. Сладкий отрок в дизайнеровской шубейке.

Если верить глянцу, время волосатых мачо с квадратными колючими подбородками безвозвратно прошло. В качестве образца для подражания молодежи предлагают субтильного пухлогубого юношу: штанишки в обтя-жечку, ангельские локоны. Интересно, что будет, если сунуть такому в руки автомат и попросить защитить от врагов Родину? «Ах, что вы,– скажет он,– у меня нет врагов, а моя Родина – весь мир!» Тогда защити хотя бы свой собственный дом от бандитов, террористов, лихих людей! «Ах, что вы, на это есть милиция».

Количество узкогрудых парнишечек в крашеных кудрях и с колечками в ушках удивляет меня, кажется избыточным. Особенно после тюрьмы. Как известно, всякий намек на украшательство мужского тела воспринимается там однозначно. Впрочем, пусть их! – я хоть и ранее судимый, но ни в коем случае не гомофоб.

Глянец красив, но фантастически банален. Пролистав, откладываю в сторону.

Я люблю другую периодику. Старую, из моего детства. Пожелтевшие подшивки издания «Техника – молодежи» конца семидесятых—начала восьмидесятых годов. Этот журнал меня сделал. Открыл мне мир и объяснил его. Мне удалось сохранить несколько годовых комплектов, и теперь, спустя двадцать пять лет, нет для меня ничего интереснее, чем перелистывать их по обкурке.

Немедленно вспоминается десятилетний мальчик Андрюша, страстно мечтающий сесть в кресло космолета и пронзить пространство. Покорить пару-другую неизвестных планет к восторгу прогрессивного человечества.

Такие журналы не развлекали, не продавали брендовые фуфайки. Они готовили меня к большим делам. Твори, выдумывай, пробуй – оттуда.

Партия и правительство внимательно отслеживали процесс роста маленького Андрюши. И еще нескольких миллионов мальчиков Совдепии. Для них печатались особые книжки и журналы. Писатели, поэты и художники трудились не покладая рук над образами светлого будущего. Андрюша четко знал, что надо делать. Назубок выучил свою социальную роль. Он понимал, что будет работать весело и упорно, презирая удобства и комфорт, не чувствуя голода и холода. На благо людей.

Совершенно ясно, что вовсе не в лефортовском каземате Андрюша стал железным воином. Он сделался таким уже в двенадцать лет. Он проглотил к тому времени сотни книг и журналов, и везде утверждалось, что самые счастливые люди на Земле – это воины и бойцы, герои. Они окружены почетом, их любят девушки, с них берут пример дети.

Ах, дураки вы! Ах, дураки набитые! Ведь тогда уже был я готов, и тысяча таких же! Скажите нам: пацаны, собирайтесь, при себе иметь трусы и мыло, полетим на Марс, на Юпитер, к дьяволу в задницу, обратно никто не вернется – и мы все пошли бы, и полетели! Но никто не сказал. Нет больше партии, и журналы пишут не о космосе, а о пидорах. А подготовленные герои отправляются не на Марс, а в следственный изолятор.

Выкарабкавшись из ванной, я подошел к одному из зеркал и изучил свое голое дымящееся тело.